Актёр Омар Шариф скончался в возрасте 83 лет
Омар Шариф родился в Александрии, дебютировал в египетском кино в 1954 году. Знаменитым на весь мир стал после первого же своего англоязычного фильма «Лоуренс Аравийский» Дэвида Лина, где сыграл одну из главных ролей и стал за нее номинантом на премию «Оскар».
Премию Американской киноакадемии он, впрочем, так и не получил, но был удостоен «Золотого глобуса» — второго по значению приза в мире кино.
И начал весьма успешную карьеру в Голливуде, где его следующим фильмом был пеплум «Падение Римской империи». А потом случился «Доктор Живаго».
Снимавший экранизацию романа Бориса Пастернака Дэвид Лин позвал на главную роль — русского врача Юрия Живаго — старого знакомого. Выбор оказался удачным — Шариф не затерялся в звездном ансамбле фильма (там снялись Джули Кристи, Джеральдин Чаплин, Род Стайгер, Алек Гиннесс) и получил за «Доктора Живаго» второй «Золотой глобус».
В шестидесятые годы популярность Омара Шарифа достигла вершины.
Он играл Чингисхана в одноименном историческом фильме, революционера Че Гевару в снятом Ричардом Флейшером байопике, мексиканского бандита Джона Колорадо в вестерне «Золото Маккенны». Правда, прорывных ролей — подобных Шарифу Али в «Лоуренсе» или Живаго — ему не доставалось. Но его по-прежнему часто звали сниматься (за свою 60-летнюю карьеру он сыграл в 120 картинах), правда, к концу 70-х все чаще и чаще — в телевизионные проекты.
Через всю творческую жизнь актера прошла русская тема. Кроме Живаго, он в разные годы играл императора Николая II в сериале «Анастасия», князя Ромодановскогго в американском телесериале «Петр Великий», графа Разумовского в фильме про Екатерину. Последняя встреча актера с русским материалом случилась в фильме Анджея Вайды по роману Достоевского «Бесы».
Иногда он оказывался в неожиданных проектах — например, сыграл агента-разведчика в комедии «Совершенно секретно» или главаря моджахедов в третьем «Рэмбо».
Шариф сделал одну из самых поразительных карьер в истории Голливуда. Он очень быстро стал гражданином (а вернее, артистом), принадлежащим всему миру. Шариф был не просто красавцем, он уникальным образом воплощал какой-то интернациональный героический типаж, который позволял одинаково органично воплощать на экране человека любой национальности.
Свидетельством убедительности артиста можно считать тот факт, что даже в случае со спорной экранизацией «Доктора Живаго» к нему было меньше всего вопросов. Залог его долгой творческой биографии в сочетании этой универсальности с талантом и творческой смелостью. Ну и в том плохо объяснимом рационально факте, что до самых последних фильмов каждый его образ навсегда оставался в памяти зрителей.
